Представь себе: деревенский дом, веранда, закат. Мне двадцать два, я приехала на все лето к деду, после третьего курса истеричного московского университета. Голова гудела от теорий, дедлайн-драйва и этого вечного ощущения, что ты бежишь, а мир несется еще быстрее. А здесь… Тишина. Пахнет свежескошенной травой и печным дымком. Дед Петя, семидесяти восьми лет от роду, бывший механик, человек с руками, знающими любую железку, и с мудростью, которая молчалива, как старый дуб.

Мы пили вечерний чай. Я что-то листала в телефоне, он смотрел куда-то в сад. И вдруг говорит, не глядя на меня: «Скучно стало, внучка. Дни длинные, а события – короткие. Как будто фильм на паузе стоит». Я удивилась. Он всегда был эталоном спокойствия и самодостаточности. Оказалось, и у таких скал бывают трещины тоски.

Я стала придумывать развлечения: фильмы, аудиокниги, прогулки. Он благодарно кивал, но огонька не появлялось. А потом, неделю спустя, он сам спросил, показывая на мой ноутбук: «А в это твое интернет-царство можно как войти, чтобы… ну, чтобы на удачу проверить? В карты там, или в рулетку? В молодости, на стройке века, в перерывах в «очко» резались, копеечно. Азарт – он жить помогал».

Я обомлела. Мой дед, эталон здравомыслия, просит онлайн-казино. Не из жадности, чувствовалось. А из того же любопытства к жизни, с которым он разбирал и собирал моторы. Ему был интересен сам механизм. Риск как инженерная задача. Удача как непредсказуемая переменная.

Сказать, что я колебалась – ничего не сказать. Но в его глазах стоял такой неподдельный, почти мальчишеский интерес, что я сдалась. «Дед, – сказала я, – там все сложно, регистрация, верификация…» Он махнул рукой: «Разберемся. Мы с тобой не лыком шиты».

И мы начали это странное приключение. Я искала надежную площадку, читала отзывы, пыталась объяснить ему суть случайных генераторов чисел. Он слушал, кивал, задавал точные, технические вопросы: «А этот барабан, он на каком принципе? Виртуальный, понятно. А алгоритм честный кто-то проверял?». Это был самый необычный вводный курс в мире.

Наконец, мы нашли тот самый ресурс. Процедура вход в вавада#mce_temp_url# стала нашим с ним первым совместным квестом. Я вводила данные, он диктовал мне свою почту (которую завел три года назад и ни разу не использовал) и придумывал пароль, записывая его в свою потрепанную записную книжку. «Чтобы не забыть. В голове, – постучал он пальцем по виску, – уже тесно». Мы были как шпионы на задании.

И вот мы внутри. Он попросил показать ему «самую простую, без этих ваших драконов-принцесс, механику». Мы выбрали классическую рулетку. Я объясняла правила. Он сидел, подперев щеку, и смотрел на вращающийся шарик так, будто это было самое захватывающее зрелище в мире. Не на цифры выигрыша – на сам процесс. «Красиво, – сказал он. – Как в хорошо отлаженном механизме. Предсказуемо и непредсказуемо одновременно».

Он не ставил много. Суммы были смешными, по-дедовски. Десять рублей на красное. Пятнадцать на дюжину. Он вел в блокноте свой «учет»: «Так, сегодня на пятьдесят ушел в плюс. Завтра попробуем стратегию «поймай тройку». Для него это была гимнастика для ума. Игра в вероятности.

А кульминация настала через две недели. Он задумчиво покрутил ус и сказал: «Дай-ка я сам». Уселся перед ноутбуком, водрузил очки на нос. Ставил он, как всегда, понемногу. Но в какой-то момент поймал кураж. Поставил на «зеро». Одна ставка, чисто «на удачу», как он сказал. Шарик кружился, кружился… и упал именно в ту ячейку. Выигрыш был по нашим меркам огромным. Не жизнь меняющим, но очень солидным.

Я вскрикнула. А он? Он медленно снял очки, протер их краем рубашки, посмотрел на экран, а потом на меня. И на его лице расцвела улыбка. Не просто радостная. А торжествующая, озорная, молодящая его на двадцать лет. «Вот видишь, – сказал он тихо. – Механика механикой, а случай – он всегда художник».

На эти деньги мы не пошли в шик. Мы сделали три вещи. Купили ему новый, отличный набор инструментов, о котором он давно мечтал, но считал излишеством. Заказали огромную пиццу с всего-всего (он впервые в жизни ее попробовал, заявив, что «передовое изобретение, однако»). А оставшуюся часть я, по его настоянию, оставила себе – «на книги, внучка. Учись, пока голова свежая».

Теперь наши вечера проходят иначе. Он не играет каждый день. Иногда раз в неделю, иногда реже. Он называет это «профилактикой мозговой ржавчины». А я смотрю на него и понимаю, что мы нашли не просто развлечение. Мы нашли новый общий язык. Мост между поколениями, построенный не на скучных нотациях, а на азарте познания и легкости бытия. Иногда он подходит и говорит: «Ну что, внучка, проведем сеанс связи с мировой удачей?». И мы вместе совершаем наш ритуал – вход в вавада. Это наш личный, ни на что не похожий способ чувствовать связь. И пусть он ставит десять рублей на черное, а я просто наблюдаю за его сосредоточенным лицом – это бесценно. Потому что в эти моменты он не просто мой старый дед. Он – мой напарник по большому и увлекательному приключению под названием жизнь.